Открыл фестиваль спектакль «Шинель» Антона Федорова и его театра «Место». На сцене «Старого дома» ожила и задышала фантастическая поэтика Гоголя и ее мистические смыслы.
Вьюжный Петербург с вымершими улицами (анимация художника Нади Гольдман). Убогая квартирка старухи-хозяйки (гениальная в перевоплощениях на сцене Наталья Рычкова), в углу которой пылится божница без икон. Сразу рядом мрачная каморка портного (Алексей Чернышев), похожего на Тараса Бульбу и монстрообразного паука одновремнно. Весь вывернутый наизнанку мир Акакия Башмачкина (блистательная работа Сергея Шайдакова) – это мрачный «мультфильм». Дерганые, мультяшные движения актеров, будто вылепленных из пластилина. И расползающееся на сцене обыденное зло, феерично разыгрываемое Семеном Штейнбергом. В программке его герой указан как «Кто-то». Соблазнитель хозяйки («Ты мне всю жизнь испортил!»), скабрёзный собутыльник, пошляк-шеф из канцелярии, зарвавшийся чиновник и даже Значительное лицо. Все монстры в его лице отравляют существование себе и Башмачкину.
Знакомый всем со школьной скамьи герой-символ всех униженных и оскорбленных водружен режиссером на ходули. Большой маленький человек, ребенок-гигант, который боится зла этого мира, а мир не устает ему его демонстрировать. Большие глаза, ранняя лысина, ангельская кротость поступков и мыслей. Его жизнь однообразна до абсурдности, а он счастлив, сидя у себя за конторкой в канцелярии и выписывая чужие буквы своим идеальным почерком под мистическим сказочно-сиреневым светом (художник по свету Игорь Фомин). Когда у Акакия отбирают шинель, его лицо замирает в истошном мунковском крике, а мрачные петербургские пейзажи превращаются в фиолетово-оранжевые, как на знаменитой картине.
Гоголевская чертовщина идет поэтике Федорова. В «Шинели» бесконечно преображается все – пространство, герои, звуки. Повесть Гоголя построена на словесной игре, артикуляции «декламационно-патетической речи», многочисленных междометиях и местоимениях. Федоров дополняет гоголевскую гениальную выдумку остроумными каламбурами вроде «такое понимать надо», «поднимите мне веки в кои-то веки», «аж противно, как нарративно» и т.д. и т.п.
В финале Акакий страшно заболевает, его обессиленное тело падает с высокой кровати и разбивается вдребезги. Идеальный финал истории про то, как легко ломается человек, когда нелюбовь торжествует повсюду.
На обсуждении зрители рассуждали о тонкостях инсценировки (ее автор – Антон Федоров), перекличках «Шинели» с фёдоровским же «Ревизором» (театр «около дома Станиславского) и пытались выяснить «что же такое Антон говорит артистам», чтобы были так органичным в образе не людей, а инфернальных сущностей.
А после, прямо среди декораций спектакля, в бутафорском снегу, группа ZIMNE завершала первый фестивальный день — нежными, плавными, почти космическими интонациями. Это было похоже на гипноз — как в финале каждого эпизода линчевского «Твин Пикса»: зритель просто проваливался в растянутое до вечности мгновение, где внезапно с ним начинала говорить реальность другого порядка.