Наш эксперт, театральный критик Жанна Зарецкая, ответила на вопрос, почему пьеса Августа Стриндберга и эта постановка звучат современно:
— Актуальность этого спектакль в том, что он поставлен по структуре, которую когда-то сформулировал Бернард Шоу применительно к пьесам Ибсена: если традиционный театр идет по схеме «завязка — кульминация — развязка», то театр современный (и это сохраняется до наших дней) — «завязка — кульминация — дискуссия». Я говорю о последней сцене, когда вместо финала Фрекен уходит в зал и спрашивает у зрителей, что ей делать. Зрители предложили ей дождаться другого парня, но все равно это открытый финал. Мне было бы интереснее, если бы все актеры потом вышли на сцену, и мы продолжили бы дискуссию о спектакле и о ситуациях, которые он нам предлагает. Еще в спектакле интересно работали видеовставки, где актер говорил слова из предисловия Стриндберга к этой пьесе. В настоящее время многие захвачены идеями феминизма, и в то же время поднимается противоположенная волна. В итоге идеи Стриндберга, который был против феминизма, тоже получают отклик. Вкупе с проговоренными им же театральными идеями это видео дает нам некоторое отстранение. Там есть фраза про то, что теория свободы базируется на праве каждого человека играть в свою игру. И мне кажется, это очень актуально сегодня. Этим занималось все искусство XX века, но и сейчас право человека на собственный выбор остается проблемой.
Загадочный театр «post» приехал на «ХАОС» с двумя спектаклями. В первом люди танцуют под советскую музыку, во втором — читают тексты берестяных грамот. Роли здесь исполняют зрители, так как именно они воспринимают все предлагаемые обстоятельства пьесы или материала, и они же передают смысл остальным зрителям. Это театр, в котором, если ты не участвуешь, а находишься в стандартном положении: «я зритель, покажите мне что-нибудь», — то скорее всего не получишь удовольствия и поводов для размышлений.
«Хорошо темперированные грамоты» в названии отсылают к клавиру Баха. Участникам спектакля, которыми стали желающие того зрители, приходится читать словесную партитуру с листа, вернее с экрана. Выходит ритмический текст, который часто завораживает непонятностью славянского языка, но в то же время гипнотизирует возникающей периодически фразой: «Перевода нет». У зрителей, которые остались по ту сторону рампы, появилось несколько иных вариантов познакомится с берестяными грамотами XI - XIII веков. Кажется, что это путешествие в прошлое заставляет нас задуматься о настоящем. Что писали в этих грамотах? В основном про долги и товары. Что пишут сегодня? Зайдите в электронную почту сегодняшнего купца. За 1000 лет изменилось не так много, разве что носители информации стали более объемными.
«Диджей Павел» по пьесе Павла Пряжко состоит из песен Пугачевой, Леонтьева, Боярского, Антонова и других эстрадных исполнителей, которые включает с пластинок диджей. Дальше каждый сам волен погружаться/не погружаться в эту реальность. Степень взаимодействия тоже различна. На новосибирском показе кто-то танцевал на месте, кто-то у выхода из зала, а можно было пойти и на сцену, где отплясывали пятеро перформеров…Песни не столько погружают нас в советскую реальность, сколько дают возможность взглянуть на на них по иному. Плюс тебе интересно следить за живыми людьми и сопоставлять их реакции на треки со своими. Про этот спектакль на обсуждении говорили больше, хотя бы потому, что те, кому удалось потанцевать, поделились с нами своими ощущениями:
Алексей Платунов о «Диджее Павле»: Это не должно было превратиться в вечеринку для нас (перформеров), а для зрителей наш спектакль может стать чем угодно.
Дмитрий Волкострелов: Мы посвятили этот спектакль Михаилу Угарову, и лично для меня текст, сами треки — это такой байопик о нем.
Дмитрий Коробков: Главным для нас в этой работе был текст, и мы каждый раз боимся, что наши танцы будут отвлекать от него внимание.
После показа один из главных российских концептуалистов от театра - Дмитрий Волкострелов дал нам свой ответ на вопрос что такое актуальный театр сегодня:
— Я считаю, что одна из сложностей, существующих в мире, — проблема коммуникации. И театр ее преодолевает. Вопрос актуальности мне кажется слишком субъективным, главный вопрос — в коммуникации и диалоге. Что касается границ театра и современного искусства, то здесь есть, конечно, ряд различий, но очевидно, что в современном мире все сильно переплетается и взаимодействует, что порой непонятно, на какой территории ты находишься. Как поет один певец: «Все переплетено». То, чем мы занимаемся, находится на территории театра. При этом мы часто заимствуем какие-то штуки из современного искусства. Для меня это поле очень важно. Я в музеи хожу, возможно, чаще в театр. Если я приеду куда-нибудь в Берлин, то я скорее приду в туда, чем в зрительный зал.