«Индивиды и атомарные предложения» Всеволода Лисовского соответствуют своему названию: во-первых, кажется, что это что-то научное (на самом, деле псевдонаучное), а во-вторых, в основе спектакля действительно истории индивидов, а произнесенные ими предложения действительно атомарны, то есть, констатируют тот или иной факт, но не настаивают на его истинности. Но, как часто бывает в театре, содержание тут не столь важно, гораздо интереснее то, как нам это содержание ретранслируют. Здесь стоит сосредоточиться на основном принципе спектакля — его расщепленности, тотальном отсутствии целостности. Зритель, который захочет услышать целиком законченную мысль, или получить целостное знание о формуле Рассела, будет разочарован — режиссер сознательно переключает каналы в произвольном порядке, а математические выкладки обрезаются стихами, а то и вовсе превращаются из научного текста в в бессмысленную софистику.
Интересно, что фестивальный показ, как выяснилось на обсуждении, поломал некоторые схемы Комиссара. Акторы, участники спектакля, не смогли абстрагироваться друг от друга и зрительного зала, тем самым, нарушив вакуумность своего существования. В какой-то момент девушка произносит в микрофон «Лена, ты меня смущаешь» (Лена, очевидно, хотя мы этого не слышали, что-то говорила в свой микрофон о другой актрисе), и из зала послышалось «Лена, не смущайте ее!». Но разве не прекрасно, что границы созданные художником, который разрушает границы театра и искусства, в итоге оказались деконструированы в его собственном спектакле? Хаос правит!
ПРЯМАЯ РЕЧЬ.
Комиссар Всеволод Лисовский – размывает границы обыденного театра и создает междисциплинарные события без привязки к жанрам. Фестиваль «ХАОС» попросил его поделиться своим мнением об актуальности театра и всего того, чем он занимается. Хаотичные мысли режиссера накануне фестивального показа «Индивиды и атомарные предложения» и еще пару карточек в копилку нашего театрального глоссария.
— Актуальный театр — это театр, который не представляет зрелище, не сообщает месседж, а создает событие. Это событие, в свою очередь, порождает цепь других событий. Слова «театр» или «изобразительное искусство» не больше, чем слова, и в них можно вкладывать любое содержание, это зависит от того, какое содержание в них вкладывает говорящий.
— В принципе, театром, как и актуальным искусством, сейчас можно назвать все, что угодно, — это проблема чисто лингвистическая.
— Как-то случайно получилось, что я нахожусь на территории театра, потому что некоторые люди, решили так называть, то что я делаю. В тот момент, когда люди перестанут называть театром то, чем я занимаюсь, я совершенно не расстроюсь, это никаких эмоций у меня не вызовет. Будет даже некоторое облегчение, потому что когда говорят «театр», я представляю, что существует довольно большой круг представлений о том, что им является. И у меня возникает диссонанс в связи с тем, что я не чувствую себя к этому причастным, и чувствую себя самозванцем. Сейчас у меня есть большая надежда на спектакль, который я скоро выпущу, и все признают, что это не театр. Мои спектакли обычно вызывают споры: театр это или нет, а я хочу, чтобы все точно сказали — нет, это совсем не театр. Тогда я буду продолжать заниматься тем, чем занимаюсь, только возьму себе термин «какая-то херня». Этот термин столь же содержателен, как «театр» или «совриск».